Русский акцент в Каунасе

Эляна Суодене,

доктор филологических наук

                          БЕЛЬКАНТО В ЗЕРКАЛЕ ЖИЗНИ

             О сборнике прозы 2010 „Зеркало жизни“. МАПП, 2010.

                                                         „Узнаю тебя, жизнь, принимаю,

                                                          И приветствую звоном щита.“

                                                                                                А. Блок        

                      Что отражается в зеркале жизни?

                      ЛИК –

                      „Оплавившиеся кресты, словно окаменевшие на лету птицы, неподвижно

лежали на груде камней, сквозь разодранное тело которых сурово и скорбно проглядывал ЛИК ХРИСТА“. (Т. Житкова, с.122)

                      ОБЛИКИ –

                    „Бабушка Даша сидит на стуле, худенькая до хрупкости, как девочка-подросток, в чистом белом платочке, тщательно выглаженной белой кофточке. На поношенном полотне юбки лежат её измученные руки, маленькие, с исковерканными тяжким трудом пальцами, похожими на шишковатые корни деревьев. Тонкая, иссушенная кожа усеяна коричневыми пятнышками. А глаза голубые, немного выцветшие, как небо в августе, полные доброты и немного детские своей незащищённостью перед миром“.(Д. Киммельфельд, с. 381)

                      ОБРАЗЫ –

                      „Это случилось в первый месяц Новой Эры, когда осколок солнца попал мне в ребро. В миллионной толпе я узнала его глаза, такие светлые и такие близкие“. (О.Редкова, с. 287)

                      Иногда зеркало отражает зеркала, в которые смотрятся женщины, зеркало – в зеркале! - и каждый раз преломлённое неединожды отражение неповторимо:

                      “Примчалась с улицы. Глянула в зеркало. Розовощёкая и синеглазая. Эта розовощёкость – от стремительной хотьбы, свежего ветерка. Ласкового сентябрьского солнышка, а синеглазость – от любви .“( В. Шершов, с.30);

                    „Я и вправду неплохо выгляжу: серые в крапинку шёлковые брюки и свободный блюзон из дымчатой льющейся ткани прекрасно сочетаются с моим серебристым ёжиком волос. Очень короткая стрижка убавила мой возраст, впрочем, что это за возраст – мне нет и сорока...“ ( И.Волкова, с. 184-185)

                      Порой женщина отражается в экране компьютера:

                    “Буквально: скрестив руки, вцепившись пальцами в собственные плечики, выпрямила спину и жёстко уставила взгляд в экран“ ( Е. Рузина, с.301).

                   В современном мире экраны компьютеров порой так же волшебны, как в прошлых веках – зеркала.

                      „КАКАЯ ТАЙНА ЛЕЖИТ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ВИДИМОЙ ФОРМЫ?“ (Т.Житкова, с. 126)

                      „Зеркало жизни“ отражает ДУШИ.

                      Душу ЖЕНСКУЮ –

                    „Признаюсь, я даже не могу представить себе форму женщины. Я помню только, как выглядит её душа. Она состоит из двух разных субстанций: одна капризная, злая, подверженная внезапным порывам, самовлюблённая и капризная. А вторая очень тёплая. И к ней хочется прижаться, чтобы она, как солнце, согрела собою. Вот та, вторая сторона, похожа на облако. Ты будто растворяешься в этом облаке и оно уносит тебя на своих могучих и хрупких плечах. И от нахождения в нём ты испытываешь такое блаженство! Но потом, в самый пик этого эмоционального блаженства, клыки злой и капризной субстанции пронзают твою плоть, оставляя надолго раны, которые, возможно, никогда не заживут. Правда, если перетерпеть вот эту боль и сказать о том, что тебя ранили, тёплое облако снова отнесёт тебя в невиданные миры и будет лечить от этих ран, чтобы снова и снова ранить тебя и потом лечить“. (И. Валле- Луна, с.101)

                      Душу НАРОДА - может, русского, отражённого в „Зеркале снов“ –

                    „Взглянул на облако, а одно – лебедем обернулось, и перо своё над городом выронило. Летит оно, качается – и прямо ко мне в руки. Вот диво-то! Гляжу – вокруг праздник. И глупость родная уж не видна, - растворилась в искренности, желанности и любви.

                      Что их пересилит?

                      Нет той силы!“ (С. Юшин, с.421);

а, может, душу страны Ирландии: “ Ирландцы хотят, чтобы ими правила их собственная глупость“ (В. Бондаренко, с. 358); „Конечно же, как и русских, кельтов преследовало стремление противостоять всему миру, в том числе и кельтскому“ (там же); “(...) великая школа кельтского абсурда, своеобразное, более нигде не уловимое чувство мрачного юмора, умение жить поверх быта, в мистической атмосфере.“( там же с. 367)

                      Зеркало отражает осколки рухнувшей страны, осколки, преломлённые в текстах разных авторов: “Это было в начале 90-х, когда финансовая неразбериха, благодаря распаду империи под названием СССР, дошла до своего апогея“ (С. Воробьёв, с.195); “В середине семидесятых годов прошлого века советским морякам разрешили покупать и ввозить на не избалованную импортным товаром родину подержанные автомобили. Шёл четвёртый месяц с момента исторического постановления, и другой темы для разговоров среди моряков просто не существовало“. (О. Михалевич, с.239-240)    

                      Иногда тема, заданная в одном рассказе, находит своё отражение и продолжение в другом, у совсем другого автора – и так тема эта отражается в зеркале жизни как бы с различных ракурсов. Вот как А. Звягинцев описывает своё отношение к процессу медийного действа: “Ему, старому опытному следопыту, было любопытно всё – порядок освещения новостей, расставляемые дикторами акценты, детали телевизионной картинки, случайно пропущенные в эфир слова, выражение лиц высокого начальства...Всё ему было важно, всё им учитывалось, бралось на заметку, сопоставлялось с теми сведениями, что поступали из других источников, а потом вписывались в общую картину творившегося вокруг.“(А. Звягинцев, с. 371). А вот – продолжение темы, ответ, каким образом творится эта самая медийная реальность из уст творца медийного пространства:““Я в образе“: предоставляю слово, мягко направляю, увещеваю, дирижирую операторами.“ (C.Назаров, с.453) А вот – описание восприятия уже готового продукта медийного производства:“Постоянные крики, погони, проваливания в ямы, избиение и убийства – так строят своё „художественное воздействие“ пропагандируемые у нас ныне мастера искусств. Из этого же разряда садизм, насилие. Самое главное – испугать зрителя, впечатлить, приблизить его к кошмарному сну.“( Е. Юшин, с.416).

                    В зеркале жизни люди отражаются в виде зверей, что наблюдается также в текстах различных авторов – не без прямого воздействия на умы людские творцов медийного эфира:“Кого только не было на этом маскараде! Всплывают в памяти наиболее яркие образы последних месяцев: постаревший ХИТРЫЙ ЛИС, цепной КАРТАВЫЙ ПОЛКАН, ВПОЛНЕ УПОЛНОМОЧЕННЫЙ НОСОРОГ с почти ругательской с точки зрения некоторых регионов страны фамилией. И многие десятки других – маленьких и больших, хищных и травоядных, млекопитающих и земноводных.“(C.Назаров, с.452) Или: “Сейчас победитель – хищник. Хотя бы хитрый и верткий.Ведь только лидеры „проклятого отстойного“ прошлого лицемерно взывали к миру в мире животных.“( там же, с.453); “С годами он всё больше укреплялся в том мнении, что и среди человеков имеются свои львы, лошади, быки и ...зайцы“( А. Айвазян, с. 18); „Улыбающиеся бультерьеры – порой и таким существам принадлежит наша планета.“( Г. Одишария, с.45).

                      Звери эти способны обладать стадным чувством и разговаривать: “И вот мне начинают старательно помогать: “Возвращайся к нам в стадо, возвращайся к нам на виселицу. Мы уже выделяем желудочный сок, чтобы переварить его голову“. Нет, не дам.“ ( О. Редкова, с.287).

                    Эти люди-звери обладают также способностью охотиться на представителей той же популяции:“ Никто из них не взял жену или постоянную пассию. Зато после часового разогрева все поехали на охоту. Добыча была ужасной.Сначала вошла девушка в короткой юбке, телесного цвета колготках и одной забинтованной коленной чашечкой. Я подумала:“Неужели они охотились в больнице?“ (О. Редкова, с.291).

                      Как тут не вспомнить знаменитое О. Мандельштама: “И как зверьё куролесит людьё“?

                      В зеркале жизни способно зеркально отражаться имя.

                      Во всех мифологических системах имя – понятие сакральное.

                      Небрежение к своему имени – небрежение к сакральному как минимум.

                      Это входит в стилистику образа: в мире личин и масок всё дозволено – Cергей Назаров становится Назаром Сергеевым. Именно Назар Сергеев – автор дискурса Сергея Назарова о мире масок и личин! ( C. Назаров, с.456)

                    Число зверя также читается наоборот – 666.

                    В зеркальном отражении.

                      В зеркале жизни отражается Апокалипсис по Иоанну Богослову “И он сделает то, что всем малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам – положено будет начертание на правую руку или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его.“ ( Н.Переяслов, с. 400)

                      И – число 666, выбитое на лбу обитателей территории до боли знакомой, родной.

                     И – способы противостоять в борьбе за духовность из последних человеческих сил, одна из попыток противостояния злу, найденная человечеством:“В миру кипели страсти, росли цены, танки палили по парламенту, мафия распродавала недвижимость, правительство, державу, а здесь, как во времена Первого Патриарха России, Святого Иова, творилось извечное таинство перевоплощения хлеба и вина в тело и кровь Господнюю.“( Н.Переяслов, с.401).

                    Сохранение духовности в душе – как возможность сохранения жизни самой.

                     Внутренне время человека сопряжено с днём сегодняшним, взаимопроницаемы времена - и „здесь и сейчас“ – и внутренне время человека. Герой находится как бы в нескольких типах времён одновременно – время гетерогенно: “В моей схватке со стеной мне иногда казалось, что мимо меня незаметно проскальзывают столетия и мировые войны, а результата так и не было.“ – вот что говорит герой кубинской писательницы И. Валле-Луна, находясь в состоянии пред-рождения, то есть тогда, когда тривиальное земное время для него по идее ещё не должно бы начаться! (с.102).

                      Парадоксальность современного мышления, где время и пространство совокуплены чрезвычайно своеобразно, являет нам как бы новый тип хронотопа

(М. Бахтин), нетривиально пространство, пространство измеряется временными категориями:“ Мне становится страшно при мысли, что длина этой комнаты может занять несколько лет.“ (И. Валле-Луна, с.99).

                     Пространство, топографическая точка в текстах авторов могут быть конкретно обозначены, как, к примеру, Латвия или Чехия в дискурсе М. Каландарова, но могут быть и вне связи со временем, транслировать вечные ценности, находящиеся вне пределов и конкретного времени, и пространства конкретного ( А. Айвазян).

                     Иногда день прошедший как бы бежит вдогонку дню сегодняшнему, поддевая едкой шуткой:“Всё спишем на происки империалистов“( А. Гершкович, с.102),

иногда же эхо дня былого бьёт наотмашь, и не ведаешь, как защититься – речь идёт о проблемах, совсем недавно ещё небывших, которые отражаются в зеркале жизни – горькое слово “оккупант“ ( А. Ольбик, с.274) относительно пространства, называемого постсоветским, горькое слово „эмигрант“ относительно России и близлежащей к ней топографической зоны, и все другие слова, возникшие вслед за явлением массовой эмиграции, блестяще представленные в тексте Э. Париянца.

                      Так понятие хронотопа по М. Бахтину обретает новое, доселе неведомое звучание, отражаясь в зеркале жизни.

                      Литературные жанры дискурсов, представленных в книге прозы 2010, различны – это и художественная публицистика, и рассказы, и эссе. Но во всех жанрах время гетерогенно – и в художественной публицистике, явленной М. Каландаровым, и в документально-автобиографической прозе А.Волкова, и в рассказах Е.Зелло, А.Ольбика: внутреннее время жизни героев ( Бергсоновское) сопряжено со временем реальности, придавая темпоральности совершенно иное звучание.

                      Но иногда время бывает Карсавинским, как в нарративе И. Валле-Луны,

когда художественный текст включает в себя все три времени – настоящее, прошедшее и будущее - одновременно!

                      С категорией времени неизбежно связаны акты инициации, отражённые зеркалом жизни. Переход из мальчика в мужчину (Э. Гусейнбейли) воспет во всех мифологических системах. Переход женщины из молодой в моложавую и затем – в молодящуюся скорее оплакан – в мифах о Герофилле и Сивилле. Современные рефлексирующие женщины чётко отслеживают процессы старения в своих дискурсах, личное переживание выражено, иногда – имплицитно:“Неужели ей...неприятно – подумал А-р и принялся высчитывать её возраст. По прикидкам ей выходило явно за сорок“ (И. Волкова, с.173).

                      Зеркало жизни отражает и тех, кто смотрелся в подобные зеркала ранее: так, сублимированное чувство вины в дискурсе Е. Рузиной отдалённо напоминает

„Солярис“ Станислова Лема, “Сатанинский патруль“ – как бы современная версия „ Мастера и Маргариты“(Н. Переяслов), а притча о гадком павлинёнке напоминает сказку о гадком утёнке Г.Х.Андерсена.( Д.Киммельфельд)

                    Строки Йейтса, приведённые В. Бондаренко:“Жизнь, утекающая в прах,//Мгновенней, чем ресничный взмах“(c. 368) удивительно напоминают вольный перевод Ф. Петрарки О. Мандельштамом:“Промчались дни мои – как бы оленей //Косящий бег. Срок счастья был короче,//Чем взмах ресницы. Из последних сил// Я в горсть собрал лишь пепел наслаждений“, а описание С. Назаровым одного из участников медийного действа:“ Дикий слон-тяжелоступ. Всё тяжёлое – слова, мысли, поступки“ мгновенно вызывают в помяти знаменитые Чеховские строки.

                     Зеркало жизни отражает схожие ситуации в текстах разных авторов – так, случайные попутчики, которым излагаешь самое интимное – и в художественном рассказе А. Нежиновой, и в публицистическом очерке Г. Ситдыкова.

                     Зеркало отражает детали. Внимание к деталям считается признаком художественного мастерства. О том, что время Апокалипсиса в художественном дискурсе Н.Переяслова уже близится, свидетельствует то, что именно с омоновскими дубинками контролируют территорию России сатанинские патрули (Н. Переяслов). А какое внимание к деталям в художественной прозе А. Антиповой! Стоит только вчитаться в описание видов тканей верхней одежды...

                      Зеркало отражает парадокс: самый страшный и отвратительный на самом деле оказывается самым красивым, он просто из-за страха осуждения боялся показывать себя во всей красе (Д. Киммельфельд).Самый низменный пижон способен на поверку спасти жизнь ребёнка, жертвуя своей ( Е.Зелло). Женщина, начинающая флирт с незнакомцем, как оказывается – юношей, на самом деле говорит со своим неродившимся сыном, которому сейчас, в момент встречи на компьютерном пространстве, было бы 15 лет, будь он рождён ею (Е.Рузина). Пожилая дама исповедуется перед случайной попутчицей, которую оценивает как неконкурентноспособную, а она на самом деле является супругой того самого любовника, о фабуле отношений с котором с таким упоением повествует дама в вагоне электрички ( А.Нежина). Рыжий клоун плох, ибо неизыскан, тогда как белый – признан и элитарен, а на самом деле оказывается, что на кончину лауреата многочисленных премий элитарного белого клоуна откликнулись некрологи, а почтить память рыжего клоуна на его похороны пришли тысячи и тысячи людей, потому что он их просто смешил ( Л. Бондарев). .

                      Но правда жизни в своей парадоксальности порой бывает похлеще всех вымыслов: “Вы бежали от москалей к немцам, а попадёте в преисподню“ – это рассказ очевидца о Бухенвальде, когда поляки, боясь пришествия русских, бежали от русских к немцам, а те загнали их в газовые камеры в самом конце войны! (А. Волков).

   „ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЧЕЛОВЕК – СУЩЕСТВО, СПОСОБНОЕ ПРЕВРАТИТЬ

ТРАГЕДИЮ В ШУТКУ.“ (Г. Одишария, с.53)

                     Зеркало отражает способность человека смеяться, над собой – в частности. в дискурсах А.Нежиной, Е. Рузиной, И. Волковой явлена автоирония, иногда юмор переходит в сарказм, как в тексте С. Назарова, иногда юмором пронизана антиутопия, как в тексте „Выборы“ М. Алексеевой. Юмор может быть грубоватым (с.247), может быть жутковатым (“Замёрз“ в дискурсе В. Гоя „Весна“, с223).

                      Иногда юмор, аккумулированный культурой другого народа, искусно вплетён в художественную ткань произведения: “Все без исключения ирландцы происходят от королей“ (В.Бондаренко, с.365).

                      В зеркале отражается ДЕТСТВО – состоявшееся, как в дискурсе М. Каландарова, в слезах мальчика из притчи А.Айвазяна, в рассказе Э.Гусейнбейли; несостоявшееся, как в фантастическом рассказе Е.Рузиной; предстоящее – отражено и бытие ДО РОЖДЕНИЯ в нарративе И.Валле-Луны.

                    Когда мы рождаемся реально?

                    Когда мы обретаем себя?

                    При появлении на свет Божий?

                    При зачатии?

                    Или тогда, когда мы любим?

                    Геном – субстанция духовная, исходя из дискурса И. Коняевой.

                    В зеркале отражается инакость.

                    Белый пеликан.

                    Белый клоун.

                    Амелька в рассказе польской писательницы Э. Ольшевской-Шиллинг.

                    Имплицитно культивируется уважение к инакости, без чего идея гуманизма в современном мире безжизненна.

                    Изображение в зеркале не чёрно-белое: зеркало отражает цвет: героиня текста Е. Рузиной мыслит красками – „Его“она видит „синим“, себя же – в розовом цвете.

                      Правда, в тёмно-розовом.

                     Зеркало отражает голод.

                     Физиологическое чувство голода – в автобиографической документальной прозе А.Волкова, когда описывается Бухенвальд.

                    Но может быть голод иным – голод человеческого общения, когда женщина в прозе Е. Рузиной отправляется в сеть интернета в поисках собеседеника, не поднимая своей одинокости.

                    Но может быть голод любви, который назван, идентифицирован: „Голод, голод любви, который я сама, жаждущая любви, не смогла в ней удовлетворить“( Э. Ольшевская-Шиллинг, с.345).

                    Нелюбовь отражается в зеркале и презрение – к старикам, как в рассказе „Галоши для души“ Д. Киммельфельда: нужны галоши для души, чтобы душу жизнь не калечила; к стране, как в дискурсе С. Назарова, когда асс медийного производства постоянно подчёркивает “даже в этой стране“, как бы дистанцируясь.

                    И мечты отражаются в зеркале – разные! Так, в своебразной современной версии „Соляриса“ С.Лема у Е. Рузиной чувство вины материализуется! У С. Лема – в образе океана, у Е. Рузиной – в образе „мира сопровождения, в котором воплощались нереализованные человеческие возможности“. ТАМ материализуется мечта:“ ...этому, другому, бесплотному существу, которого ей не дано видеть, к которому ей невозможно даже прикоснуться, небезразлично всё то, что с ней происходит. Он существует, он здесь. Он всегда был где-то рядом. И он будет с ней до конца. Нет, он не наблюдатель. Он – понимающий, сострадающий, радующийся, осторожно прикасающийся к её мыслям, и при этом ЖИВУЩИЙ какой-то своей,

особенной, непонятной ей жизнью.“

                    Не тоска ли это по сопричастности и причащению, поиск которых и составляет суть человеческую, как заявлено в одном из эпиграфов к сборнику прозы-2010?

                    А вот – о том же, только с иного ракурса зрения, но - МЕЧТА:“ Сделаю всё, чтобы свести его с ума и удержать в этом состоянии. Я буду глотать звёзды, я стану чемпионом по шахматам, я буду танцевать на осколках битого стекла, я выучу назубок Камасутру, я придумаю эликсир молодости, я буду вставать рано и провожать его на работу, я вообще перестану спать.“( О. Редкова, с.292)

                      В зеркале отражается страсть – вечный принцип единства и борьбы противоположностей во взаимоотношениях мужчины и женщины:“ И была такая отталкивающая и притягивающая одновременно“ (И. Волкова, с.175); „Я соскучилась, я ненавижу его и обожаю.“(О. Редкова, с.293)

                    Динамика, борьба чувстсв, их нестатичность явлена и во взаимоотношениях с малознакомыми в больничной палате:“ Я снова начинаю его ненавидеть:“Вот сволочь, домой идёт“. Но когда мы прощаемся, он снова мне кажется очень приятным человеком.“(В.Гой, с.217)

                      Актуалии дня сегодняшнего явлены и в отражении взаимоотношений мужчины и мужчины в художественной прозе А.Антиповой „Фаэтон и Отель“.  

                    Зеркало отражает плотское:” Он разглядывал её грудь, плоский живот“ (И.Волкова, с.176).

                    Зеркало отражает пороки современности, прежде всего – симуляцию чувств. Именно симуляция любви,труда, жизни самой, ставшая одной из характернейших черт дня сегодняшнего ( M. Simmel) – бич современности, делающий возможным появление сатанинских патрулей с омоновскими дубинками, пусть только в сознании художника слова. Во взаимоотношениях мужчины и женщины даже имя уже не суть важно!

                    „О, дай мне имя, дай мне имя!“ – Осип Мандельштам.

                   Сейчас же, во времена одноразовых людей, вместо имени вполне уместно употребление бесформенного „А-р” в тексте И Волковой. Женщины презирают мужчин за их готовность постоянную к одноразовости, за унижение себя до степени готовности быть одноразовыми, мужчины женщин – за то же. В зеркале жизни симуляция чувств не отразиться не может:“ Женщина говорила с тонким, едва уловимым намёком, она делала длинные паузы, за время которых он успевал ощутить свои греховные мысли, при этом её гладкое ухоженное и без единой морщинки лицо оставалось равнодушным и безучастным. Правда, при этом были как-то веселы её глаза. Женщина вела себя так, словно подманивала свою жертву,

которой она намеревалась откусить голову, но прежде от души наиграться. И ей это удавалось. “(И.Волкова)

                      Новый тип современной молодой женщины, сформированной нигилизмом, безверием, однако жаждущей любви, способной на подлинность чувства, представлен в тексте О.Редковой:“Я просто живу и дышу, изучая свет, завтракая в Риге, обедая в Вене и ужиная в Риме.“ (О.Редкова, с.281)

             Не только симуляция, по M.Simmel, является способом жизни сегодня – и конформизм. Зеркало жизни отражает некую раздвоенность личности – так хочется сбросить маску, снять личину, стать собой герою дискурса С. Назарова, ассу медийного производства! Но это только минутная слабость! И Назар Сергеев остаётся Назаром Сергеевым!

Тот же мотив – надо как-то жить, выживать – явлен и в „Cатанинском патруле“

Н. Переяслова.

Однако Илья и его спутница меты-маски, становящейся сутью души, не надели –

но друг друга нашли. (Н. Переяслов).

В зеркале жизни отражается непонимание. Не только людей людьми, но и народов – народами, иногда – на бытовом уровне.: “Помню, в Москве трещали ноябрьские морозы, и мы натянули валенки и облачились в овчинные полушубки

(...). А тут было тепло, и лил дождь.(...). (...) и потому первые шаги по латвийской земле я совершал, шлёпая валенками по лужам. Местные жители, поглядывая на нас, усмехались, дескать, у русских свои причуды“(М.Каландаров, с.436).

Драма экологической системы планеты отражается в зеркале: “У реки очень странно раздуваются щёки – она дышит, как рыба на берегу, тяжело видеть такое“ (Е.Юшин, с. 4253 ).

Тема окружающей среды прозвучала и в рассказе О. Михалевича, предоставив интриге рассказа возможность совершенно неожиданной развязки – как в хорошем детективном сюжете.

В зеркале отражается человеческая ненависть, порой приобретающая размах массового психоза, причём качество это общечеловеческое и к идентитету какой либо одной взятой нации не относится. Так, сравним два отрывка – о Германии и о России. М. Каландаров передаёт на страницах своей публицистической прозы беседу с выдающимся белорусским писателем В. Быковым, которая состоялась в Праге:“ В Германии, - рассуждал он, - в те годы появился вирус ненависти под названием фашизм. Этот вирус проник в мозг алчных фюреров и превратил их в убийц“. – А как же здравый смысл народа?“ – возразил я. – Надо отдать должное фюрерам, - тихим голосом продолжал он, - они завуалировали свой коварный замысел покорения Европы в убедительную красочную упаковку, позволяя этому вирусу размножаться и в конце концов в период лютой эпидемии ненависти бессильными оказались и „острый гальский смысл“, и „сумрачный германский гений. И пошло-поехало... Города превращались в руины, миллионы невинных людей сгонялись за колючую проволку концлагерей и задыхались в газовых камерах. А часть той же хвалёной прусской интеллигенции до хрипоты превозносили фюрера.“ ( М. Каландаров, с. 432 )

Сравним приведённое описание явления массового психоза с отображением подобного подавления воли индивида на страницах “Сатанинского патруля“ Н. Переяслова.

В зеркале отражается трагическое бессилие в восприятии жизни героями литературы эпохи постмодернизма. Искусство постмодернизма обозначило жизнь как нежизнь, как некий сон, как некое предзаданное аморфное состояние, насыщенное страхами.

Отношения в преджизни между тенями, которые описываются героем дискурса, находящегося в стадии предрождения, ничуть не отличаются от отношений между людьми в эпоху симуляции чувств, трудовой деятельности, жизни самой:“ Мои глаза уже привыкли к тьме и даже научились видеть в несуществующих тенях жизнь. Мои глаза видят то, чего нет на самом деле. Им кажется, что в этой темноте есть люди и вот они массой проходят мимо, каждый из них тревожно поглядывает на стрелку, которая показывает всего два времени 9 00 и 18 30. И именно в это время и появляются люди-тени“ ( И. Валле- Лунна, с.99); „Ещё я заметил странную вещь, которая подтверждает меня в моих догадках, что люди эти – всего лишь фантомы. Они всегда молчат. Только смотрят на часы и куда-то бегут. Когда же я пытаюсь заговорить с ними, они проходят сквозь меня не замечая. Значит, их действительно нет? А что, если всё совсем наоборот, нет меня? Может, меня, как раз именно меня и не существует?(...) Мои выдумки отвлекают меня от второй по ужасу мысли и я могу спокойно существовать, теша себя надеждой, что вообще нет никакой темноты , а есть всего лишь сон.”( там же, с. 100); “Вот всё думаю, а что если я выйду туда, где будет свет и никто уже в том мире писать не будет, что я буду тогда делать? Может, мне лучше остаться здесь и населить эту мглу ещё большим количеством теней, и заставить их слушать меня? Ах да! Я совершенно забыл! Я ведь разучился разговаривать! (...) Глупо говорить, когда тебя не замечают даже тени!“ ( там же)

Опосредованно эта же мысль звучит и у Е. Юшина:“Читаю Есенина:“Жизнь моя, иль ты приснилась мне?“ До чего правдиво! (...) сны мои, иль вы познали жизнь?”

(Е. Юшин, c.425).

Мы живём нежизнью. Умираем, не зная, жили ли.

Сам вопрос Е. Юшина „сны мои, иль вы познали жизнь?“ расширяет пространство дискурса, это уже вопрос онтологии – познаваем ли мир?

Вопрос вечен.

В сборнике прозы 2010 есть вариант ответа – познаваем, но лишь в той мере, какую позволяет Создатель (И.Коняева, с.153).

Небытие отражается как бытие в зеркале жизни, иногда – в совершенно ином ракурсе:“Спасите! Я умираю или я рождаюсь? Я пустила его в свою кровь. Вместе с кровью он циркулирует в каждой части моего тела, в каждом органе.“( О.Редкова, с.287)

В зеркале отражается одиночество:“Не бойся, на земле - и показывает на окружающих нас людей – гораздо больше инопланетян, чем НЛО. Вон сколько людей, и никто друг друга не понимает“(Е.Юшин, с.424);“Пришла война и принесла с собой одиночество.“(Г.Одишария, с.46)

В зеркале отражается стыд.

Стыдятся в Бруклине русские быть русскими (Э.Париянц)

Стыдились немцы в России быть немцами (Р. Штольц).

Страх отражается в зеркале жизни - первыми из сновидений в классификации отражённых зеркалом снов по Е.Юшину стоят кошмары: “Если к человеку приходит кошмар, значит, ангел-хранитель рядом, и надо только понять, что следует сделать во имя спасения.“ (Е. Юшин, с. 417 );“Я боюсь лета, потому что оно – ожидание осени.“( М.Блехман, с.76);“Я боюсь, что однажды я встану посреди дороги полной машин. Мне даже будет безразлично, под какие именно колёса я попаду – грузовика, легковушки, автобуса. Всё равно.“( О. Редкова, с. 293)

В зеркале жизни отражается смерть:“В полночь неведомая рука сдавила мне сердце, я нажал на красную кнопку вызова врача, и вскоре вокруг меня замелькали белые халаты, стали делать какие-то уколы, и почему-то очень начали мёрзнуть ноги. Я вспомнил, как профессор, увидев накрытого белой простынёй, бросил:“Замёрз“, - и улыбнулся.“ (В.Гой, с.223); “Красно-оранжевый шар приближался, рос на глазах, но Родионов не страшился его, он жаждал этой встречи и поэтому, закрыв глаза, прижал руки к бёдрам, и, подобно снаряду, устремился в самое пекло ослепляющего шара. И если какое-то существо или какая-то сущность наблюдала тогда за ним, то непременно заметила бы почти невидимое золотистое облачко, воспарившее к тёмному небу, усыпанному яркими, необыкновенной величины звёздами. Возможно, это была душа его, познавшая жизнь. Но так и не познавшая немоту смерти“(А. Ольбик, с.285).

Зеркало жизни сборника прозы-2010 отражает не только поступки – оно способно отражать и мотивы поведения, порой мотивация неожиданна: “И ещё я думаю о том, что раз они стремятся причинить мне боль, то, видимо, им самим невыносимо больно и им ещё очень завидно, что я живой и могу мечтать, а им приходится только бежать по заданной оси координат без права изменения траектории движения.“( И. Валле-Луна, с.102) Отражается мотивация поступков самых различных: от объяснения того, почему женщина покупает пачку именно этого, а не иного типа сигарет ( И. Волкова), до донесения до души читателя мотивов служения делу, которому посвящается жизнь: “Этот кровавый инцидент в октябре сорок пятого сыграл особую роль в моём литературном творчестве – я серьёзно изучал военную историю и написал несколько книг о минувшей войне. - Теперь понятно – проговорил он, - почему ты пишешь о проклятых сороковых.“ (М. Каландаров,с. 440). Это – отрывок из описанного М. Каландаровым разговора с Василём Быковым. Речь идёт о том, как автора спас в детстве старый солдат, прикрыв своим телом – спас ему жизнь, отдав за это свою.  

В зеркале жизни отражаются крупицы мудрости: “Безграничная власть перемалывает характер человека, накладывает на него какую-то сумасшедшинку“ (О. Михалевич, с235); “Для лошадей и влюблённых сено пахнет по-особенному“

(Р.Штольц, с.38); “Между чувством и сочувствием пролегли целые эпохи“ (Г.Одишария, с.45).

Зеркало отражает МИРЫ – и наш, земной, материально воплощённый, - и МИРЫ ИНЫЕ, доступные только посвящённым – мир до рождения, к примеру (И.Валле-Луна).

Небытие – это мир, в котором мы живём, ещё не родившись, хотя материально мы можем быть воплощены.

                    „Какое это великое чувство – хотя бы на миг потеряться в космическом ковчеге совести.“( О.Одишария, с.45).

                    „(...) электрон резонирует со всей Вселенной.“(И. Коняева, c.156)

Интересно сопоставление поэтических и прозаических дискурсов О. Рудиной, Е. Рузиной, С. Назарова, Р. Чилачава, Г. Одишария и других.

Как правило, это тот же художественно-образный тип мышления, тот же хрусталик взгляда, только в разных ипостасях! Так, читая описание двух очаровательных американок прозаического текста А. Гершковича, мгновенно вспоминаешь его же поэтические строки из „Планеты поэтов – 4“, где автор призывает именно беса к себе в ребро!

                      „Заговори, хочу тебя увидеть“.

                     Фразу эту приписывают Сократу. (Р. Чилачава, с.59)

                     Какими мы видим авторов, читая их произведения?

                      Тексты и жанры неоднородны.

                      Эклектичны, конечно же.

                     Это могут быть байки, реальные случаи из жизни, участниками которых были сами авторы текстов. Иногда это связано с профессиональной деятельностью (С. Воробьёв, О. Михалевич, А. Звягинцев). В текстах названных авторов разговорная речь передана с поразительным мастерством.

                      Это могут быть тексты художественной прозы, отражающие некие, чаще всего экстраординарные, события. (В. Гой, Е.Зелло).

                      Иногда это воспоминания о прошлом, где день вчерашний и день сегодняшний неразрывно переплетены (М. Каландаров, А. Воробьёв).

                      Иногда это фантасмагорическая реальность, нарративы полны мистики – С.Назаров, Е. Рузина, И.Волкова, А.Антипова, Н. Переяслов, А. Киреева.

                     Иногда это изысканные формы художественного дискурса, своеобразные эссе,

как в нарративах Э. Ольшевской-Шиллинг, Е. Юшина.

                      Иногда – философские притчи, как у А. Айвазяна и И. Валле Луны.

                      Композиция строится нередко на игре контрастов – описание прекрасных памятников Бухары, используя изысканно тонкий художественный язык, контрастирует с ужасом “There is“ (M. Levin) в дискурсе А. Ялфимова, при этом грубая просторечная лексика There is контрастирует с языком описания архетиктурных памятников, что способствует художественному замыслу, усиливая эмоциональное воздействие на читателя.

                      Описание прекрасных памятников Православия контрастирует с современной Голгофой – поруганной страны - в дискурсе Т. Житковой.

                      Е. Зелло в течение всего рассказа живописует нам образ чванливого тщеславного ничтожества, и только в финале выясняется, на сколь значимые поступки герой художественного дискурса способен.

                      А. Антипова начинает рассказ с описания мужских трусов, что действует на читателя довольно шокирующе, а весь последующий дискурс открывает нам тончайшую душу героини художественного произведения.

                      Героиня рассказа Е. Рузиной начинает повествование кокетливо-игриво, но драма одиночества открывается позднее, явно контрастируя с началом повествования.

                      Не только внутри композиции отдельно взятого текста наличествует контраст, весь сборник прозы в силу своей специфики изобилует контрастами – эклектичность сборника предполагает наличие и изысканно рефлексирующей художественной формы М.Блехмана, и просторечной лексики в текстах А. Ямфилова, Е. Зелло.    

                      На контрасте нередко строятся и лексемы, например, оксюморон „Мой собеседник трагически весел“ в дискурсе Г. Одишария. ( с.45)

                      Иногда образ, запечатлённый в начале рассказа, звучит рефреном в финале произведения, как эхо и ветер в дискурсе Э. Гусейнбейли.

                    Иногда произведение как бы обрамлено своеобразной анафорой: начало и финал рассказа обрамлён одной художественной метафорой - изображение белого снега на тротуаре в начале и финале рассказа Е. Зелло.

                      Иногда же художественная конструкция своеобразной анафоры выстроена сложнее – в художественном целом один и тот же образ из первого рассказа цикла переходит во второй – образ ветра, образ голубых чемоданов; в третьем и четвёртом рассказах единого композиционного целого – образ тени.

                      И в финале – опять образ ветра, обрамляющий всё произведение целиком.

                      На этой пульсирующей своеобразной анафоре конструируется единое целое художественного произведения писательницы из Польши Э. Ольшевской-Шиллинг.

                      Художественная ткань произведений включает гиперболы:“Миллиарды секунд в тишине и пустоте, миллионы минут в пустоте.“(И. Валле-Луна, c.99); “Хотя иногда хочется надрывать глотку, крича во всё горло миллионы раз „люблю“. (О.Редкова, с292); “Дарю Лондон и Париж, Канарские острова вместе со всей Испанией за его улыбку.“ (там же, с.289)

                    Олицетворения отражаются в зеркале жизни:“Жила-была игла.“(Л.Бондарев,с. 448);

“Деревья стояли насмерть“( М. Каландаров, с.438).

                   Метафоры отражаются в зеркале жизни:“Ребёнок спал в своём тёплом коконе.“(Н. Переяслов, с.394); сравнения:“Словно живой человек, стонал лес от бешеного вихря разрывов.“ (М. Каландаров, с.438); “Выглядел тот городок глупо, как курица.“(Е.Юшин, с. 421); окказионализмы: “инТЕЛЕГЕнция“ C. Назарова (с..453), обилие окказионализмов в тексте Э. Париянца.

                      Иногда авторская речь настолько близка к разговорной, что передаёт орфоэпические особенности речи героев:“Совецькая власть“,“да, помню вроди“,

„хыть с человеком побуду“ – и много других примеров орфоэпических особенностей речи встречается в художественном дискурсе А. Ямфилова.

                      О том, что „ошибки“ переданы А. Ямфиловым сознательно, свидетельствует обыгрывание произношения слова “решился“:

                      “- Давай шибче, ришился я.

                    - На что решился, Вася?”(А.Ямфилов, с.84).

                    В сборнике прозы 2010 герои дискурсов нередко осознают себя именно писателями (В. Гой, М.Блехман, И. Волкова); они могут знать, что они писатели ещё до рождения (И.Валле-Луна).

                      Дискурс А. Нежиной показывает, с какой иронией можно к писателям относиться.

                      И в то же время – некая сакральная функция слова явлена в текстах иных авторов: “Каждое произнесённое нами или рядом с нами слово отчётливо влияет на гены – вплоть до смены генетического кода. (И.Коняева, с. 144).

                      Согласно дискурсу И.Коняевой, слово – понятие биофизиколингвистическое.

(И. Коняева, с. 147)

                      Опосредованно подтверждение мысли И. Коняевой о том, что поток информации способен поменять даже генетическую программу человека, находим в нарративе Т. Житковой: по её словам те, кто занимается искусством, приобщены к иным, более тонким источникам информациям.

                      Своеобразный катарсис, который доступен людям искусства при акте творчества, описан Е. Юшиным:“ Совесть – главный палач. И когда я над белым листом наклоняюсь, чтобы слово озвучить, никакая тоска и печаль не сравнятся с желанием себя оправдать и забыть.“(C. Юшин, с.421)

                      Очищение – вот что даёт человеку приобщение к подлинному искусству. Возможность нащупать контуры своего истинного „я“. Нащупать контуры маски, чтобы хотя бы на мгновение её, маску, снять:“ Общество больше доверяет артисту, играющему героя, чем реальному герою.“ (Г. Одишария, с.51); “Иногда ненавижу мою улыбку на все случаи жизни. Я рада – я улыбаюсь. Мне больно – я улыбаюсь. Мне страшно – я улыбаюсь. Я голодна – я улыбаюсь. Меня обижают – я улыбаюсь... Но когда я выкручиваю кому-то руки, я делаю это с улыбкой на лице.“

(О. Редкова, с. 292); ”Текущая по улице толпа в медлительной своей монолитности казалась могучей, а потому притягательной для Тарсиса. И он, мелко-мелко семеня, влился в толпу и стал её частицей.“( А. Айвазян, с.19)

                      Лик - и личина.

                      Иешуа – и толпа.

                      Имя Христово – и Список.

                      Параллельно – и армянин А. Айвазян, и россиянин Н. Переяслов касаются этого соотношения:“Братцы, ей-Богу, я не нарочно – прохрипел старик, не замечая, как при упоминании имени Бога передёрнулись лица дружинников.“ (Н. Переяслов, с. 395)

                    Сакральное присутствует в текстах авторов прозы-2010, иногда – опосредованно: „И на хрена сейчас эти машины, катера, дачи, ещё бы один день просто посмотреть на солнышко, как там было в Великой книге „Не собирай на земле богатств себе, ибо...“ Но так хочется жить получше, быть независимым, счастливым, посмотреть мир.“ (В. Гой, с. 221); „Икону Николая Чудотворца – покровителя моряков и всех путешественников - я нашёл легко. Она была в левом притворе храма. „Святый угодниче, Никола, помолись за нас, грешных, прости нас и сохрани на неведомых путях наших.“( С. Воробьёв, с. 210); “Господи, стою перед тобой, нагая, жалкая личинка, не прогоняй меня. Снова меня пугает бессмысленность бытия. Я боюсь всего: людей, машин, домов-убежищ и особенно себя.“ (О. Редкова, с.293)

                      Cакральное может выражаться при помощи художественных образов – так, у двоих самых юных авторов сборника прозы Л. Бондарева и Д. Кеммельфельда

игла (Л. Бондарев, с.449) и павлин (Д.Киммельфельд, с.385) знали, что „на всё – воля Божья“.

                    Россиянин Н. Переяслов и представитель Армении А. Айвазян затрагивают тему сакрального непосредственно.

                    ИСТИНА отражается в зеркале жизни, порой – нелицеприятная: “На второй или третий день после бомбёжки репродукторы передали сообщение германского радио:“ Во время налёта англо-американской авиации на концлагерь Бухенвальд

погиб от взрыва бомбы лидер немецких коммунистов Эрнст Тельман.“ Это была явная ложь, так как Тельман томился в тюрьме, а она осталась невридимой. 18 августа 1944 года фашисты убили его и приписали это злодеяние своим противникам. К сожалению, не обошлось почему-то без лжи и с другой стороны.Советские и американские СМИ, опровергая сообщение немцев, известили мир о том, что в августе 1944 года американская авивция никаких авианалётов на Бухенвальд и Веймар не совершала. Это ложное сообщение вошло в историю Второй мировой войны“(А. Волков, с.170-171).

                      ДОБРО отражается в зеркале жизни – крупицы добра рассеяны по многим текстам сборника прозы:“Перед расставанием некая сила, куда больше, чем простая традиция, толкнула нас друг к другу, и тихий ангел словно сошёл с башни ратуши и замкнул нас на миг в единую сущность, где уже всё было неразрывно – мысли, дыхание, дух.“( М.Каландаров, с.443-444)

                     Как тут не вспомнить слова Томаса Менна, вынесенные в один из эпиграфов к сборнику!

                      КРАСОТА отражается в зеркале жизни:“Красота одухотворённая способна дать нам импульс к нашему внутреннему росту, а, значит, импульс эволюционный“ (Т. Житкова, с. 132).

                      Зеркало жизни отражает ЛЮБОВЬ, пусть это слово в тексте порой и не называется:“Ответственным за её судьбу чувствовал он себя теперь, когда Глашеньку, тоже отказавшуюся поставить у себя сатанинскую метку, исключили из консерватории и выгнали из общежития.“( Н. Переяслов, с.); “Но когда я выйду

отсюда, я обязательно познаю любовь. Ведь иначе зачем так стремиться выйти из этого замкнутого пространства, если не желать этого чувства?“(И. Валле-Луна, с.103);“Ведь только ею, любовью, Ты даёшь человеку возможность стать ближе к Тебе, стать послушным и равным великому дыханию Космоса, раствориться в нём“ – так обращается автор к Творцу. (Е. Юшин, с.419)

                      Нелюбовь как ужас THERE IS изображается в тексте писательницы из Франции:“ Вся эта яркость мира давила его безнадёжностью жить.“(С.Оранская, с.460)

                    Но потом пришла любовь.

                    И мир предстал преображённым в финальном художественном произведении сборника прозы-2010.

                     Так где же выход из тьмы к свету любви, добра, красоты, истины?

                    У россиянки в сказке о Лихе и Лени наведение чистоты и порядка – вот спасение от всех бед!( Н.Листикова) Это как бы призыв структурировать хаос, придав ему формы гармонии.

                    У Н. Переяслова спасение - дубина и молитва.

                   До добрых разбойников герои нарратива Н. Переяслова не дошли – вознеслись вместе с храмом на небо.

                      Человек был изгнан из Рая. И теперь он изгоняется из земли самой, уступая место носителям знака 666.

                      Помните мысль И. Эренбурга о том, что человеку на земле нет места?

                      „Космическое мировоззрение – новое мышление XXI века“ – озвучивает название конференции И. Коняева в своём публицистическом тексте.(с.153)

                      “Знамя мира в космосе символизирует начало новой эпохи в развитии человечества – эпохи космического мышления, планетарной ответственности и планетарного культурного единения”(Т.Житкова, с132) – необходимомть выхода человечества на уровни духовности ощутима человечеством сегодня. особо.( Т. Житкова, с.132)

                      Человек – это образ. И разрушить его может только другой образ. Эта тема заявлена в тексте Е. Юшина.

                      Опосредованно эта же мысль звучит у Н. Переяслова: нация, утратившая свою идентичность – ПЕРЕКОДИРОВАННАЯ НАЦИЯ!

                      По И. Коняевой, „Книги и в первую очередь учебники – это своего рода генетический материал, на основе которого строится духовное тело человека или общества. Лживая книга, некачественный учебник – то же самое, что испорченный радиацией геном растения.“(И. Коняева,c.147)

                      Страницами книги могут быть камешки на берегу залива – так, как в тексте М. Блехмана. (М. Блехман, c. 77)

                     Страницами книги могут быть части ДНК каждого из нас, ибо, исходя из дискурса И. Коняевой, „ДНК – это речь Творца.“ (И.Коняева, с.144)

                   „Берега всматриваются друг в друга, словно оригинал – в отражение, или отражение – в оригинал“(М. Блехман, с.79); “Не поймёшь, где – оригинал, где – всего лишь отражение“( там же); “Впрочем, кто и когда бывал вполне доволен своим зеркальным отражением?“( там же)

ЧТО ОТРАЖАЕТСЯ В ЗЕРКАЛЕ ЖИЗНИ?

БЕЛЬКАНТО!